О символах.
Прощаясь, прощаться навсегда. Какая верная привычка. Смотреть на эти крыши, выцветшие, но все еще разноцветные; ряды гаражей, проплывающипе мимо дома, дороги, — смотреть так, будто видишь в последний раз. И правда, откуда ж тебе знать, последний или не последней? Зато, знаешь, тем приятнее будет увидеть их. Снова. Будет ли, будет ли.
Если если, если; какая пикантность, ну надо же.
А все равно ведь.
Прощаясь — прощаться навсегда. "Там" и "это" осталось позади, где-то на том конце рельсов — прямых, как..рельсы; здесь — это перестук поезда, и писать неудобно, вагон трясется и блокнот сбивается. Зато (как-то) пишется.
Любой поезд, наверное, не принадлежит ни одной из реальностей. Это даже не связующая между "туда" и "отсюда"; он будто существует вне — отдельно от любого другого мира.
Поезда тоже, оказывается, можно научиться любить. Только никаких "из-за", никаких "вопреки"! — принимать; принимать, что, уезжая, уезжаешь; что нет обратного билета, что денег на обратный билет тоже нет, да и будет ли он, билет этот обратный, если честно; разве о таких вещах думать здесь, в поезде?
* * *
...настоящий художник должен быть голодным. Вот ведь глупость, казалось бы. Когда человек голоден, он думает о еде, а не о картине, ну правда же? Как этот кадавр Выбегаллы, модель "человека идеального, неудовлетворенного желудочно", ах-ха-ха. (А. и Б. Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу". Советую.) Ну, говоришь так, а пробовал? Откуда знаешь?
То-то же. Голодный художник — это не дистрофичная студентка худфака, истязающая себя новомодной диетой. Голодный художник — это, (как бы нагляднее описать: наверное, образом: ) скорее, когда холодно, каморка под потолком и растянутый свитер. И денег нет. Может, потому, что последнее на миндальный кофе в воо-о-он той прекрасной кофейне потратил, а может, на подарок кому-то очень важному, потому что: как можно! — ЭТО принадлежит ТОМУ, и это просто недоразумение, что ЭТО стоит здесь, а не у истинного его обладателя.. А может, на краски и кисточки: они, знаете, дорогие такие, и прям обидно как-то: ну почему художником быть так дорого? — правда, все равно же купишь, потому что — искусство, потому что это — важно, а деньги.. "Деньги есть деньги" — в этой фразе глубокий смысл, но нет запятой.
Голодный художник — это, наверное, символ. У тебя вон пальцы замерзли, и желудок молчит уже давно (ну привык, подумаешь), но не до того тебе, тебе на это, если честно, плевать — берешь в лапки кисти, и щеки у тебя в краске, и неясно, почему - а, нет, ясно, волосы от лица отводить, ну да, ну да..
читать дальше
* * *
Темнеет за окном рано. За окнами лес. Тум, тум, тум, тум.. Тудум, тиу-дум... Нет, нельзя словами. Ну что как маленький, поездом, что ли, не ездил?
* * *
Просто есть - скучно.
Вот это забавным выглядит, да? А вот, знаешь, бывает и такое: что не хватает иногда одного человека, который в трех словах опишет твое отношение к еде. Что просто есть — это скучно.
Ну, к сладкому это обычно не относится, но сладкое не всегда едят, иногда ним пополня.ют запас серотонинчика, иногда — вкусовые рецепторы балуют. Ну или в (скажем) трактир какой завалиться, с компанией или без (тогда — найти компанию!), когда цель — не набить брюхо, а "за компанию", тоже как символ, наверное. Или налёт саранчи устроить под утро после кухни с дымом табачным реальнее мебели; и это тоже символ. Больше, чем голод или насущная необходимость (когда такая бывает — это очень даже нормально, но не культ же из еды делать, на самом-то деле.) Голод, если честно, — это фигня. Штука в наших условиях часто скорее психологическая. Его даже не замечаешь, если увлечен. Голод — он со скуки. Есть, конечно же, тоже надо, но разумно хоть. Особенно когда вы с организмом отдельно, параллельно существуете.
* * *
И вообще, кто это сказал, что праздники должны быть обязательными?
Со всеми этими глупыми традициями. Почему это, как ни праздник — так застолье, как куранты — так и шампанское, и еще подарки эти обязательные? Подаришь — поблагодарят, порадуются, конечно; часто потому, что "так заведено". Но нечестно как-то получается. И не сюрприз вовсе. Не подаришь — вообще туши свет, кидай гранату, ховайсь, братцы, какое ж ты хамло и враг народа, ай-я..
Тьху.
Подарки дарить — это вообще здорово. Куда круче, чем получать, ну правда. Даже если это кусочек бумажки, зато какой, ох, зато на нем же невидимыми чернилами формула..(сам вставишь чего) записана, прочтешь — будет тебе сатори и к карме плюс пиццот..и не рассказывай, а то неинтересно будет.
Интересно же.
* * *
Ну, не для детей сказки, не для детей. Настоящие сказки — они для взрослых. И не для таких взрослых, у кого просто "детство в попе заиграло", простите.
Хм, я тут отвлекусь пока —
знаешь, какой самый вкусный кофе?
Это либо тот, что тебе в кофейне принесут, в керамической чашке с толстыми стенками без единого острого угла, и с шапкой пены пушистой и ароматной такой, в рот с ложечки отправишь — так и щекочет язык. И людей вокруг так много да и нет никого. Уютно.
Или тот, другой, сваренный рано утром. Кофейные зерна размолоть, вдохнуть аромат несколько раз, покрутиться на носочках или прокрутиться на босых пятках, щедрой рукой сыпануть в джезву, а там уже специи дожидаются. Варить на медленном огне, стоять над душой, постараться отвернуться "в-тот-самый-момент-чтобы-не-убежал", не вытерпеть подождать, пока поднимется в третий раз, снять, ложку холодной воды, по чашкам. В постель.
Или вот, такой еще: времени нет, спешишь, вообще-то; кофеен нет, да не успеется: это же посидеть нужно, улыбаться в предвкушении, носом ловить кофейно-пряно-коричные ароматы..
Нет, рано, не сейчас; сейчас - кофе из картонных стаканчиков, черный, горький, сахар?. — нет, спасибо; хлебнуть на бегу, ошпарить губы, обжечь язык, стараться не выпить залпом (напрасно), облизнуть: жаль, как мало, но — некогда; ...не сейчас.
Или так.Ты в поезде, и вообще где-то в тамбуре. Кто-то хмыкнет презрительно (мол, заяц), только мало кто - улыбку спрячет понимающую. Потому что да, они — не шарят.Здесь тупых фильмов не показывают, и бутербродно-колбасных попутчиков нет, и вообще никаких, когда хочется вот так: спиной к стене прислониться и писать неровными строчками. Только теть Наташа, проводница знакомая, мимо пройдет, кофе в металлическом подстаканнике рядом поставит на бортик, и дребезжит ложкой в стеклянном стакане.. растворимый, сладкий, гнусный — такой божественный — кофе, господи (если ты есть), или боги (если вы бываете)..
За окном, правда, совсем уже ничего не видно. Хоть и пейзаж наизусть знаешь. Как в той песенке шуточной: "А за деревом дерево, а за деревом — дерево, а за деревом дерево, за деревом дерево.. за деревом дерево, а за деревом ще одно, а за деревом дерево, а за деревом кущ; а за ним і-ще дерево, а за деревом ще одно, а за деревом дерево, ось і кінчився ліс.. ой, за деревом дерево.. " — петь до бесконечности наигранно-лирическим голосом, и улыбку стараться удержать (для полноты эффекта), да только как тут удержишь, когда не то что на улыбку тянет — заржать по-конски..
М-м, гнусный, прекрасный растворимый кофе в дребезжащем подстаканнике, ты, наверное, тоже символ.